Понимание роли музея как необходимого элемента европейской культуры
формируется у Петра во время его заграничных
поездок, начиная с Великого посольства 1697-1698 гг. В Европе Пётр I осматривал
крупные преуспевающие города Голландии и Англии. Увидел и заморские кабинеты
«кунштов», то есть редкостей, чудес. На страницах дневника, который приказал
вести Пётр, часто мелькает восклицание «зело дивно!». Есть запись и о новейшей
науке анатомии: «Видел у доктора анатомию: вся внутренность разнята разно, —
сердце человеческое, лёгкое, почки… Жилы, которые в мозгу живут, — как нитки…».
Петра очень заинтересовали подобные редкости, и царь, не скупясь, закупал целые коллекции и отдельные вещи. Основу собрания редкостей Петра составили минералы, изделия из камня, слоновой кости, сандалового дерева из Индии, других азиатских стран. В коллекцию входили также анатомические препараты голландского анатома Фредерика Рюйша, восхитившие царя. Были начаты переговоры о покупке, завершившиеся только в 1716 г. (за коллекцию Пётр выложил огромную по тем временам сумму в 30 тыс. гульденов), ещё более года заняла доставка коллекции в Россию. Дополнял уникальное собрание огромный Готторпский глобус — своеобразный маленький планетарий, внутри которого можно было наблюдать движение звёздного неба. Этот необычный подарок Пётр получил в Европе от герцога Голштинского.
В 1714 году в Петербурге появился первый в России естественно-научный музей, который назвали на немецкий манер «Кунсткамерой». Первыми экспонатами музея стали предметы личной коллекции самого Петра, их перевезли в новую столицу из Москвы вместе с «Государевым кабинетом» и разместили в Летнем дворце царя в Летнем саду. Небольшой дворец не мог стать настоящим хранилищем для уникальной коллекции: очень скоро отведённое для неё помещение стало тесным. «Кабинет редкостей» решили перевести в отдельное здание. Новым музейным помещением в 1718 году стали так называемые Кикины палаты — дом, конфискованный у опального вельможи Александра Васильевича Кикина, арестованного и казнённого за казнокрадство и участие в заговоре царевича Алексея.
Теперь появилась возможность свободно расставить все ценные предметы коллекции. В экспозиции были представлены монстры (коллекция Рюйша, пополненная отечественными «уродами»), монеты, картины, скульптуры, научные приборы и т.д. Были тогда в музее и живые экспонаты: карлик Фома (рост 1 м 26 см) и великан-гайдук Буржуа (ростом 2 м 27 см). Первый российский музей стал публичным, сам царь хорошо знал все предметы коллекции и любил их показывать.
Стремясь к тому, чтобы редкостей в музее становилось всё больше, Пётр издал специальный указ, повелевавший собирать диковинки и редкости естественно-научные и исторические и отправлять их в Петербург. Со всей России в музей стали поступать новые экспонаты, и те, кто бывал за границей, должны были привозить диковинные предметы оттуда. Указы об охране культурных, исторических и прочих ценностей выходили довольно часто и стали основой российского законодательства об охране памятников.
Агенты Петра искали для него раритеты за границей, проявляя иногда чудеса изворотливости. Так, русский дипломат Савва Рагузинский приобрёл в Риме статую Афродиты (ныне известна как Венера Таврическая). Но проблема была в том, что вывезти её из Рима было нельзя: вывоз античных ценностей папские указы запрещали. Тогда Ватикану предложили обмен: статую Венеры на мощи св. Бригиты (не канонизированная православной церковью, она была исключительно католической святой, так что религиозные устои не были затронуты). Обмен был предложен с широкой оглаской в европейской прессе. Делалось это намеренно: посмеет ли папа отказаться от него? Обмен состоялся, статую привезли в Петербург и установили в Летнем саду около царского дворца, где она и смущала своей наготой жителей, непривычных к таким зрелищам. Позже при Екатерине II статую перенесли в Таврический дворец, т.к. климат северной столицы был ей явно противопоказан. В настоящее время повреждённая статуя (утрачены руки и фрагмент носа) находится в Государственном Эрмитаже.
Пётр по-настоящему гордился своим детищем и хотел, чтобы первый российский музей находился в центре столицы, рядом с правительственными зданиями. Поскольку при жизни Петра городской центр планировали сделать на Васильевском острове, именно здесь в 1718 году началось строительство нового здания Кунсткамеры. Существует легенда, будто бы Пётр, гуляя по берегу острова, заметил необыкновенную сосну: её ствол был причудливо изогнут. Пётр назвал дерево монстром, приказал спилить сосну и сохранить её необычную часть, а на том месте, где она росла, построить новое здание музея. К сожалению, сам Пётр не успел увидеть Кунсткамеру законченной: строительство шло очень медленно. Коллекции из Кикиных палат в новую Кунсткамеру перевели в 1726 году. Специальное помещение на третьем этаже отвели для огромного Готторпского глобуса — первого и некогда самого большого в мире глобуса-планетария, диаметром 3,1 метра.
Первый русский музей имел ряд особенностей, отличавших его от многих европейских собратьев. Он был действительно публичным: пускали «всякого желающего». Согласно указу Петра I музей был бесплатным для посетителей, более того, поначалу посетителей ещё и кормили, на что из казны выделялось 400 руб. в год. Пётр считал, что «надлежит охотников приучать и угощать, а не деньги с них брать». Сохранились документы, согласно которым на специально выделенные царём средства в Кунсткамере предлагали посетителям «кофе и цукерброды», кормили их закусками и поили венгерским вином. Посетителей встречали «суббиблиотекарь» или другие знающие служители, которые любезно водили их по всем комнатам и показывали редкости с кратким объяснением.
При создании Академии наук в 1724 г. Кунсткамера вошла в её состав. В музее помимо выставочных залов были библиотека, обсерватория, лаборатории, позже появились «избы» для просушки, реставрации и изготовления чучел, манекенов.
В конце 1747 г. в музее вспыхнул пожар, нанесший коллекциям большой урон. Уцелевшее было перенесено в дом Демидова. Императрица Елизавета выделила средства на восстановление музейного здания и пополнение пострадавших коллекций. В 1766 г. Кунсткамера была переведена во вновь отстроенное здание. В 1836 г. Кунсткамеру разделили на 7 музеев.
В 1879 г. Кунсткамере пришлось потесниться: в её здании открылся новый музей антропологии и этнографии. Ещё одно «уплотнение» Кунсткамера пережила в ХХ веке: с 1949 г. здесь работает Музей им. М.В. Ломоносова.
Д.С. Лихачёв отмечал, что 21-й век будет веком гуманитарной культуры. Развитие музея в последние десятилетия связано с укреплением его статуса в культуре. Музей представляет исчезающие из общества явления и может привлечь внимание к тем постоянным общечеловеческим ценностям, утратой которых угрожает современный прогресс. Музейные фонды обладают огромным созидающим потенциалом для возрождения российской культуры именно сейчас, когда необходимо воссоздавать вокруг себя разрушенную нравственную среду, возрождать традиционные промыслы и ремёсла, восстанавливать музыкальный и художественный вкус, чтобы вновь поставить на твёрдую историческую национальную почву перевернутую пирамиду ценностей.