Продолжаем нашу рубрику: Художники — выпускники Елецкого(Орловского)художественного училища.
И сегодня — рассказ о жизни и творчестве Гольда Гернадия (Германа) Моисеевича.
Живописец, рисовальщик, акварелист.
Член Союза художников СССР с 1964 г.
Жил и работал в Киеве с 1980 г. Заслуженный художник Украины с 2008 г.
С 2022 г. живет в Израиле.
Родился 23 августа 1933 года в Курске.
Учёба: 1949 (с перерывом на службу в армии 1952—1956) — 1957 — Елецкое художественное училище у Андрея Ильича Курнакова, которого сам Гольд называет своим «крестным отцом», у бывшей «бойчукистки» (ученицы Михаила Львовича Бойчука в Киевском художественном институте) Берты Арнольдовны Гиллер и у Валентина Андреевича Дудченко.
Необыкновенно впечатлительный и одаренный с детства (обладает литературным даром, музыкален, тонко чувствует цвет и пластическую форму), пройдя основательную выучку в училище, Гольд совершенствовался (1960—1962) под непосредственным руководством народного художника СССР Николая Николаевича Жукова в Москве, живя в его мастерской.
Рос в семье военного, много переезжая по стране, Гольд с юности почувствовал особую любовь к жизни тихой провинции.
Рано сложился как художник-романтик, выработав свою остро-индивидуальную пластическую манеру, основанную на экспрессивно-выразительной тональной живописи преимущественно крупноформатных полотен, отличающихся насыщенным колоритом.
Несмотря на жестокие преследования, которым подвергались малейшие проявления еврейского самосознания в СССР, Герман Гольд с конца 1950-х годов начинает создавать еврейский цикл своих работ, пополняющийся вот уже более полувека. От испепеленных в годы Холокоста штетлов до теплого света ханукальных свечей, от портретов глав поколения — до танахических образов.
Национальное в творчестве Гольда тесно переплетается с личным. В 1971-м он женится под хупой, на что в те годы решались единицы — слишком велик был риск поплатиться многим. Ктуба, составленная на листе школьной тетради, до сих пор остается свидетельством индивидуального сопротивления режиму.
Вместе с тем, художник был исключительно востребован как классический портретист. Недаром все портреты президентов Российской Академии Наук вышли «из-под кисти» Гольда.
Излюбленной техникой является масляная живопись, но и акварелью он владеет мастерски. Тяготеет к драматизации изображений (особенно сюжетных и портретных), оживляя усложненную зеленовато-коричневую, или черно-охристую гамму интенсивными вспышками-«ударами» ярко зеленых, открыто-красных или золотистых тонов, что при изыскано-нюансированной цветовой «оркестровке», безукоризненном рисунке и динамичной композиции, при темпераментном, уверенном письме сообщает его работам ощущение выполненных на одном дыхании, придает необычайную убедительность образам, независимо от того, написаны ли они с натуры, или созданы воображением художника.
Следует отметить и разносторонность дарования Гольда-живописца. Отличаясь умением почувствовать и выразить главное в облике и характере портретируемого человека, создавая тематические композиции (в основном посвященные жизни еврейского народа, исчезнувшему патриархальному миру еврейской провинции), исполненные глубокого чувства и философского смысла, художник обладает и тонким лирическим чутьем пейзажиста, воспевая неповторимую поэзию и неброскую красоту старинных городков, неразрывную связь человека и окружения.
Создавая живописные образы, художник органично и вдохновенно использует неисчерпаемый арсенал выразительных средств именно живописи, поэтому его не привлекают ни эксперименты постмодернизма, ни лендарта, ни другие течения современного визуального творчества.
Его взгляд на мир и человека — внимателен и добр, отсюда та аура светлой веры в мудрость жизни, несмотря на её сложность, что наполняет его ассоциативно-метафорические композиции, портретные изображения, ландшафтные мотивы современным звучанием.
Творчество Германа Гольда, с ярко выраженными национальными мотивами, с характерным выразительно-динамичным письмом, стало органичной частью современного искусства, обогащая его многокрасочную палитру своими живописными и духовными исканиями.
Главные произведения
Еврейский цикл: «Третий день Хануки», «Весеннее солнце», «Дуэт», «Молитва», «Вечный зов», «Дар Всевышнего», «Книжник», «Учеба в пути», «Мальчик Мотл», «Обращение к Га-Шему», «Усталость», «Капитал», «Рядовой Д. Каплан», «Дождь со снегом», «Любимая мелодия», «Игра на арфе», «Старик с канарейкой», «Хасидский танец», «Игра в свое удовольствие», «Что раньше?», «Старик с петушком», «Хедер», «Уснувший ребе», «Дающий советы», «Послеобеденный сон», «Oбряд обрезания», «9-е Мая», «Гетто», «Ша!», «Хасид», «Ночное чтение», «Диспут», «Берешит…», «Нищий скрипач», «Симхат-Тора», «Шаргород», «Сатанов. Старая синагога», «За чтением», «Шолом-Алейхем», «Спящий ребенок», «Синагогальный сторож», «Скрипач с детьми», «Соседи», «Интересный вопрос», «Минута счастья».
Портрет: «Портрет матери», «Командир авиаполка „Нормандия-Неман“ Жан-Луи Тюлян», «Президент РАН Карпинский», «Портрет Богатыревой», «ПрофессорКоцюбинский Г. А..», «Сельский учитель Д. Н. Пронин», «Фазиль Искандер», «На бабушкином стуле», «Автопортрет», «Академик Ивахненко А. Г..», «Последняя весна», «Рафаэль», «Иван Дзюба», «Доктор Миротворская», «Профеcсор Кроль Д. И..», «Писатель М. Горбовцев», «Архитектор Шухлин Д. И..», «Афанасьев Н. Г., кавалер орденов Славы», «Слава Ивану Кожедубу», «Режиссер Н. И. Кармилов», «Герои Советского Союза генерал Пуйяд, генерал Захаров Г. Н., капитан де Ля Пуап», «Портрет В. Попова», «Портрет брата», «Профессор Савельев Н. Б», «Раскин», «Портрет М. Б. Штернгеля», «Двойной портрет», «Народная артистка России Р. Асфандиярова», «Генерал-лейтенант Панкин В. К. (этюд)», «Народная артисткаРоссии Ф. Е. Горская», «Академик М. З. Згуровский», «Герой Советского Союза Талалихин», «Профессор В. В. Суслов», «Богдана».
Пейзаж: «Осень в Лавре», «К весне», «Тула», «Ранняя весна», «Брюссельские сумерки», «Весна пришла», «Заброшенный дом Соломона», «Пора туманов», «Март», «Окраина Курска», «Мокрая крыша», «Центральный вход в мою мастерскую», «На опушке», «Оттепель», «Весенний шум», «Скучный день», «Простор», «Летний душ», «Галин дом», «Курск», «Весна», «Первенец», «Рынок», «Кира», «Утро», «Январь», «Цыганский мальчик», «Женщина в синем», «Первый этюд,» «После смены», «Кара-Даг», «Суздаль», «Солнечный день», «Сельская улица», «Зимний двор», «Окна», «Осенние холмы», «Дворик», «Яблоня», «Пригород», «Старый дом», «Березки», «Обрыв», «Феофания», «Осень», «Зазимье».
Натюрмот: «Осенний букет», «Сирень», «На веранде», «Чернобривцы», «Пионы», «Физалис», «Анютины глазки», «Букет», «Букет и радуга», «Этюд», «Колокольчики», «В июне», «Скромный букет», «Сентябрь», «Цветы в кувшине», «Астры», «Конец лета», «На балконе», «Любимые цветы».
Основные выставки
Международные выставки:
- 1985 — «Русское и советское искусство», Япония
- 1996 — «3000 лет Иерусалиму», Киев (Украина), Национальный художественный музей Украины
- 2002 — «Люди, дороги, города», Киев (Украина), «Интервернисаж»
- 2004 — Киев (Украина)
- 2006 — Киев (Украина)
Республиканские выставки: - 1962 — «Советская Россия», Санкт-Петербург (Россия)
- 1969 — «Советская Россия», Санкт-Петербург (Россия)
- 1970 — «Советская Россия», Москва (Россия)
- 1972 — «Советская Россия», Москва (Россия)
Всеукраинские выставки: - С 1975 и по сей день — регулярно.
Зональные выставки: - 1964 — Воронеж (Россия)
- 1967 — Тула (Россия)
- 1969 — Курск (Россия)
- 1972 — Орел (Россия)
- 1980 — Брянск (Россия)
Персональные выставки: - 1960 — Курск (Россия)
- 1962 — Курск (Россия)
- 1967 — Курск (Россия)
- 2002 — Киев (Украина)
- 2004 — Киев (Украина)
- 2007 — Киев (Украина)
- 2008 — Киев (Украина) Работы находятся: в музеях и галереях России и Украины (Москва, Курск, Воронеж,Киев, Черкассы), Национальном Музее Литературы Украины (Киев), в Киевском Музее Русского Искусства, Центральном Музее Вооруженных Сил России (Москва), Академии Наук России (Москва), Франции (Париж, Марсель), Греции (Афины, галерея«Джоконда»), Израиля (Иерусалим, галерея «Eden», галерея «Luvaton/L»), США (Нью-Йорк, Майами), в Фондах Министерства Культуры и Союза Художников России и Украины, а также в частных собраниях по всему миру.
ГЕРМАН ГОЛЬД: «ДИССИДЕНТОМ Я НЕ БЫЛ. НО ВСЕГДА ДЕЛАЛ ТО, ЧТО СЧИТАЛ ПРАВИЛЬНЫМ»
МИХАИЛ ФРЕНКЕЛЬ | НОМЕР: 10/310 ОКТЯБРЬ 2018
«Великий русский художник Исаак Левитан родился в бедной еврейской семье», – гласила энциклопедия.
Замечательный художник Герман Гольд тоже родился в бедной еврейской семье в российской глубинке. И он, как и Левитан, любил рисовать местную природу. Левитана признавали русским живописцем даже махровые антисемиты из общества «Память». А Германа Гольда мы, думается, с полным основанием можем назвать еврейским художником. Вот уже многие годы он создает на своих полотнах еврейские образы – от обитателей штетлов до библейских персонажей. И не случайно главный сефардский раввин Израиля Элиягу Бакши-Дорон, когда речь зашла о написании его портрета, предпочел Гольда другим именитым художникам.
«Весенний шум», 1970 г.
Сегодня работы Германа Гольда можно встретить во многих музеях мира, а также в престижных частных коллекциях.
Недавно Герману Моисеевичу исполнилось 85 лет, с чем мы его уже поздравили. Но откладывать кисти в сторону он не собирается.
Несколько лет назад Герман Гольд написал небольшого формата воспоминания под названием «Сам о себе» – увлекательный рассказ о жизни, о творчестве, о встречах со знаменитыми и просто интересными людьми. Этой темы мы тоже сегодня коснемся. Но все-таки наша беседа началась с того, о чем уже упоминалось выше – с еврейства.
– Герман Моисеевич, вы начинали свой творческий путь во времена, когда еврейская тема, мягко говоря, не очень приветствовалась.
«Ночное чтение», 1957 г.
— Действительно, само время не позволяло практически ничего. Да я над этим никогда не задумывался, просто был тем, кем ощущал себя с детства. Мне иногда кажется, что с национальным духом рождаются так же, как с горбатым носом или черными волосами. Сегодня это, вероятно, не так, но мы-то говорим о другой эпохе. Поэтому в сохранении и поддержании еврейской идентичности я не вижу никакого подвига, как нет подвига в том, что мы дышим — это естественный процесс. Диссидентом я никогда не был, но всегда делал то, что считал правильным. Я постился в Йом-Кипур, ел мацу в Песах, не вступал, несмотря на настойчивые предложения, в компартию. И все это даже не из чувства протеста против государственного антисемитизма — просто таков код моего племени, как я его понимаю… Отдельная история с моей женитьбой. Я женился по любви на девушке намного младше себя. Это было 47 лет назад, и мы с моей Софьей вместе до сих пор.
«Хасидский танец», 1997 г.
– Дай Бог, до золотой.
– Надеюсь. Так вот, отец моей жены был родом из Черновцов, которые до прихода советских войск были Румынией, и ткал полотна для самого принца Михая. И именно он настоял, чтобы мы согласно иудейским канонам встали под хупу. Тесть пошел к раввину, и мы совершили обряд прямо во дворе нашего дома. Я до сих пор храню ктубу, записанную на иврите в школьной тетрадке в клеточку.
– А как еврейская тема пришла в творчество?
– Пожалуй, впервые к ней я прикоснулся в армии — я отслужил больше четырех лет в Винницкой области. После войны (я призвался в 1952-м) мужчин было мало, и солдат не демобилизовывали годами, первый послевоенный призыв вообще служил 8 (!) лет. Нашу часть окружали полуразрушенные штетлы – своеобразные остатки еврейской жизни, босые, сопливые дети, сохнущее на «центральной» улице белье. У меня есть работа 1957 года «Ночное чтение», на которой изображен старик-еврей, застывший над книгой при свете керосиновой лампы — это отражение уже почти исчезнувшего к тому времени мира. А после демобилизации я поехал не домой, а в Черновцы — к великой еврейской актрисе Сиди Таль. Впечатление от той встречи оставалось со мной долгие годы.
«Дуэт», 1999 г.
Что касается еврейской темы, то ведь и Рембрандта вполне можно назвать великим еврейским художником. А вообще, еще ни один умник так толком и не объяснил, что это такое – еврейское искусство…
– Я полагаю, вы Рембрандта вспомнили неслучайно. Известно, что он очень хорошо относился к евреям, да и вообще в конце жизни, совсем обеднев, пришел жить в еврейский квартал. И обитатели квартала ему помогали.
– Быть может, еще более важно то, что евреи присутствовали в его творчестве. Как тут не вспомнить его знаменитое полотно «Портрет старика-еврея».
– У вас, я знаю, есть похожая картина. Кстати, как вы относитесь к тому, что вас называют «еврейским Рембрандтом»?
– Такая оценка, пожалуй, более ценна, чем любые лауреатские звания.
– Не так давно директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова на вопрос: «Что вам дороже – «Черный квадрат» или «Грачи прилетели» ответила: «Бесспорно, «Черный квадрат».
– Я над этим мнением даже не хочу ломать мозги. Мой ответ был бы с точностью до наоборот.
– Говорят, что «Квадрат» был неким манифестом нового в искусстве.
– Как манифест – может и да. А как о явлении в живописи сказать о нем ничего не могу.
Встреча с пилотами «Нормандии-Неман», 1971 г.
В работах Г.М. Гольда изображены участвующие в Курской битве летчики: командир французского летного полка «Нормандия» Жан-Луи Тюлян, погибший 17 июля 1943 года, и гвардии полковник Александр Николаевич Калинин, награжденный к концу войны многими боевыми орденами и медалями. Г.М. Гольдом написан и портрет курянина Ивана Ильича Афанасьева, полного кавалера орденов Славы.
– К слову, Алексей Кондратьевич Саврасов был не только прекрасным художником, но и славным человеком. Он был куратором Левитана, когда тот учился в Московском училище живописи, и не только учил его профессиональному мастерству, но и защищал от нападок антисемитов. Кстати, знаете сколько всего им было написано «Грачей»?
– И сколько же?
– Оригиналов картины «Грачи прилетели» было более сорока. Я подчеркиваю – не копий, а оригиналов. Дело в том, что Саврасов, увы, любил посидеть за рюмкой. А хроническое безденежье нередко заставляло его расплачиваться с трактирщиками написанием очередных «Грачей». Вот так их и набралось четыре десятка.
И если уж мы заговорили о знаменитостях, хотел бы процитировать отрывок из ваших воспоминаний, где вы рассказываете об известных людях, с которыми вас познакомил ваш учитель академик Жуков:
«Портрет Фазиля Искандера», 1986 г.
«В Москву я приехал в день открытия персональной выставки Жукова на Кузнецком мосту. Я очень робел перед этой встречей, но Николай Николаевич был настолько милым, простым и доступным человеком, что моментально снимал напряжение. Но все же, когда он пригласил меня в ресторан ЦДРИ, я испугался не на шутку. Я знал себя, ведь у нас за столом каждый ел, как умел. И конечно понимал, что в таком изысканном ресторане он сразу заметит мое «жлобство» и не захочет даже смотреть мои рисунки. Подали какое-то мясное блюдо, где гарниром была очень длинная, как макароны, подсушенная картошка, тогда я не знал, что это фри. С мясом я как-то справлялся, а как подступиться к гарниру, сообразить не мог. Ждал, как поступит Жуков. К моему великому удивлению, он взял столовую ложку, набрал кучку картофелин и отправил в рот, потом улыбнулся мне и понимающе сказал: «Ешь на полный бак, не стесняйся, здесь все свои». И, действительно, подходили очень знакомые, когда-то уже увиденные люди, и раскланивались. В одном из них я узнал популярного актера Олега Ефремова, через несколько столиков улыбался Райкин, беседуя с композитором Шапориным, подошел, сильно заикаясь, Сергей Михалков».
Кто из них вам запомнился больше всего?
– Прежде всего, хочу помянуть добрым словом Николая Николаевича Жукова. Он помог моему становлению как художника и как личности. Он был прекрасным живописцем и остроумным человеком.
Автопортрет с мамочкой
А из всех тех, с кем я познакомился благодаря Жукову, вы может быть удивитесь, но мне запомнился Костя Райкин. Ему тогда было всего 12 лет. Но он уже писал философские стихи, прекрасно рисовал, даже собирался стать художником.
– А стал артистом.
– Мы с моим сыном Мишей несколько лет назад были у него на спектакле. Мы общались, и он удивил меня тем, что крестился.
– Да, есть сейчас такая мода среди еврейской интеллигенции в России. Как вы к этому относитесь?
– Весьма плохо. Не следует выпячивать свое еврейство, но и совсем не обязательно переходить в другую веру в надежде, что о тебе скажут «хороший парень».
– Вы как-то в одном из наших разговоров упоминали о скверной шутке, которую с вами сыграли вроде бы религиозные люди.
— Да, и очень печально, что к этому причастны мои соплеменники с американским паспортом. Несколько лет назад один специалист, связанный с арт-рынком, рассказал, как обманывают меня его коллеги-дилеры. В подтверждение своих слов он достал великолепно изданный каталог еврейских художников, который открывался моей работой, и вообще на треть состоял из моих полотен. Сообщив, что мои картины репродуцируются колоссальными тиражами и моментально расходятся, он открыл страницу с биографиями авторов, среди которых не было Германа Гольда, зато оказался мой «двойник» — с англоязычной фамилией, придуманной
«Сатанов», 2002 г.
биографией, который родился в Вене, а не в Курске, учился в Париже, совершенствовался в Риме. В обморок я не упал, но от отвращения и обиды не смог уснуть до утра. Тем более противно, что подобную подмену авторства (без моего на то согласия) совершили люди, называющие себя хасидами — видимо, страсть к наживе у них сильнее веры в Бога.
– А вот еще один фрагмент из ваших воспоминаний:
«Жуков прекрасно понимал, в какой стране мы живем, кто нами руководит, и особенно хорошо понимал, что будет с ним и его семьей, если он обнаружит свое прозрение. С иронией он говорил: «Я живу за счет Маркса, Энгельса, Ленина и своих несовершеннолетних детей». Ленина позировал ему пожарный, никогда не державший в руках книги.
Работы на ленинскую тему он делал лихо, давал остроумные названия, все сразу же шло в печать, казалось, все хорошо. Но при всем внешнем благополучии Н.Н. мучила глубокая внутренняя неудовлетворенность. Жуков доверял мне и делился самым сокровенным. У него, по-моему, была потребность поделиться и я, конечно, очень ценил это доверие. Часто заходил Борис Полевой, и они крыли власть на чем свет стоит.
«Соседи», 2007 г.
При мне Борис Полевой писал свою разгромную статью против Вучетича. Статья
называлась «Таким ли должен быть памятник в Сталинграде?». Она должна была открыть общественности глаза и не допустить сооружения многомиллионного монстра. Но как объяснил позже Н.Н., сработал блат международного масштаба. Стоило статье Полевого появиться в «Правде», как на другой день в той же «Правде» была опубликована телеграмма Вучетичу от Рокуэлла Кента: «Восхищен Вашим подарком ООН «Перекуем мечи на орала». Р.Кент». Эта телеграмма решила исход схватки Полевой-Вучетич. Скульптор «пробил» сооружение памятника».
– А я, Герман Моисеевич, ведь хорошо знал человека, с которого Вучетич лепил свою легендарную скульптуру «Перекуем мечи на орала», которая находится в Нью-Йорке. Это был олимпийский чемпион Мехико по вольной борьбе киевский еврей Борис Гуревич. У него действительно была замечательная фигура с рельефной мускулатурой. И все в нем подходило для того, чтобы слепленная с него скульптура стояла у здания ООН. Все, кроме лица, имевшего откровенно семитские черты. Вот почему «фейс» у знаменитой скульптуры совершенно другой, так сказать, «истинно арийский». Когда во время экскурсии по Нью-Йорку я наблюдал за туристами, охотно делающими селфи с «кузнецом», мне вспоминались поединки, с блеском выигранные Гуревичем – он на борцовском ковре никогда не терял свое лицо…
«Что раньше?», 1986 г.
Я думаю, это важно для любого настоящего Мастера.
Мы знаем, что работа, после создания которой вас тоже признали Мастером, родилась неожиданно.
— Да, это было в середине 1960-х. В одно из посещений музея Курской битвы мое внимание привлекла крохотная фотография первого командира французского авиаполка «Нормандия-Неман» Жана-Луи Тюляна, сражавшегося на советско-германском фронте. Эта фотокарточка обладала магической силой, я неотступно думал об этом человеке и однажды, взяв холст и темперу, в течение 5-6 часов написал его портрет.
Успех был ошеломляющий. Бывшие пилоты эскадрильи, посетившие Всесоюзную выставку в Москве, где экспонировался этот портрет, не знали, чем меня отблагодарить. Один из них уроженец России еврей Игорь Эйхенбаум выписал мне почетный паспорт для въезда в Париж, на котором расписался знаменитый генерал Пуйяд, друг де Голля и депутат Национального собрания Франции в то время. Пуйяда, как и его товарищей по оружию Героев Советского Союза генерал-майора Захарова и виконта де ля Пуапа мне тоже довелось писать.
Как странно бывает в жизни — работу, которую ведешь несколько лет, в результате приходится отставить, а портрет, написанный за один сеанс, даже не с натуры, стал удачей. Чуть позже я получил письмо от заведующей отделом Третьяковской галереи, в котором она сообщала, что директор
Третьяковки простоял перед моей работой 45 минут, ненадолго отходя и снова возвращаясь, и просит моего согласия на приобретение этого портрета.
– Нередко на вопрос «Какую свою работу вы считаете лучшей?» от известных художников, артистов, писателей следует ответ: «Моя лучшая работа еще впереди».
– А я в свои 85, наверное, так не скажу, хотя действительно не знаю, какая из моих работ лучшая. Скажу только, что еще ощущаю в себе желание стоять у холста, задумывать и создавать новое…
Задумывайте и создавайте, дорогой Герман Моисеевич. И побольше вам крепкого здоровья. До 120 у вас еще немало времени.
Вел беседу Михаил Френкель